Клинский

Из России - с миром!

Общество — 22 Ноября 2014, 14:15

Участники акции «Дороги памяти - дороги мира» проехали по городам и дорогам Польши и Германии (Окончание. Начало в № 38, 40, 41, 42, 43, 44)
Кто-то верит в Бога, кто-то в судьбу, кто-то в партию... Кто-то не верит ни во что. Но бывают моменты, когда кажется, что за всем, что с тобой происходит, следит какой-то неведомый режиссёр: вносит срочные, но необходимые поправки в «сценарий» твоей жизни, добавляет с помощью художников-сценографов дополнительные детали в её «декорации» - чтобы «расставить акценты», чтобы заставить острее прочувствовать... Про радугу над Трептов-парком, появившуюся в момент, когда участники проекта «Мир ради жизни» пришли туда, я уже рассказывал. Когда мы пару дней спустя приехали в Бухенвальд, шёл мелкий, холодный противный дождь.
«БУКОВЫЙ ЛЕС»
Большое голое поле на склоне холма. Чёрное какое-то поле... Камни... Остатки фундамента бараков... Редкие таблички с короткими надписями и номерами в углу. Набираешь номер, и аудиогид рассказывает тебе историю этого уголка большого голого поля на склоне холма. Историю этого во всех смыслах черного поля. Этих бараков, от которых остались лишь тени-очертания.
Здесь с июля 1937 г. по апрель 1945 г. находились в заключении почти 250 000 человек разного возраста, разных национальностей... Около 56 тысяч из них отсюда никуда не ушли. Растаяли-развеялись, как дым из трубы крематория
- одного из редких зданий, сохраненных на этой территории. В нем людей убивали - расстреливали через отверстие в «ростомере», сжигали умерших от изнеможения, голода и болезней. От болезней, которыми узников лагеря заражали специально - для медицинских экспериментов.
На стенах помещений внутри крематория есть таблички с именами некоторых здесь погибших. Если бы на таких табличках расставить имена всех, кто ушел отсюда в небо, то не то что стен не хватило бы - вряд ли всё это черное поле на склоне холма выглядело бы таким пустынным.
Бухенвальд в переводе с немецкого - «буковый лес». Но деревья здесь только в низине. Их едва ли не больше столбиков с номерами: так отмечены захоронения немцев, погибших в организованном в Бухенваль-де в августе 1945 г. спецлагере №2 НКВД для интернированных нацистских военных преступников. Согласно советским архивным данным, до окончательной ликвидации лагеря в 1950 году в нём погибло более 7 000 заключённых. Их память в Германии тоже чтят, считая, что далеко не все из них в действительности были военными преступниками.
Может, это и так. Наверное, это так. И чувства немцев можно понять. Но нельзя не понять и чувства наших соотечественников, чувства представителей других народов, чьим детям, погибшим здесь, не досталось даже по номерному столбику. Для кого лишь один камень и одна табличка - на тысячи.
Увы, рано или поздно за преступления, которые задумывают и совершают политики
- короли, президенты, «вожди», «фюреры», приходится расплачиваться. И не только тем, кто подобострастно аплодировал их речам и поступкам, кто разделял их идеологию и сам не гнушался преступлений. Страдают и абсолютно безвинные люди. И даже целые города.
«МЫ ПОМНИМ».
МЫ - ПОМНИМ?
Из Бухенвальда наш путь лежал в Дрезден. Мы ехали и обсуждали поразившую нас статистику: из сотен тысяч людей, ежегодно посещающих Бухен-вальд, россиян - всего около тысячи.
Почему так? Ведь мы с каким-то даже мазохистским удовольствием, азартом ищем признаки недоверия, неуважения, нелюбви к нам у представителей других народов. Мы готовы обижаться на них, предъявлять им претензии, обвинять. Мы так рьяно этим занимаемся, что оглянуться на себя как-то уже и не получается. По-человечески понятно, что, выбирая перед отпуском между песочными пляжами Турции и камнями Бухенвальда, большинство выберет пляжи. Но разве память о погибших не стоит того, чтобы, например, возить сюда школьников? Может быть, тогда меньше свастик рисовали бы они на стенах и заборах в наших городах. Может быть, тогда на наших российских стадионах наши российские фанаты не вскидывали бы руки в приветствии, сильно напоминающем фашистские «зики».
ГОРОД, ВОССТАВШИЙ
ИЗ ПЕПЛА
Город Дрезден в феврале 1945 г. был практически полностью разрушен английской и американской авиацией. Среди погибших в результате серии бомбардировок большинство составляли вовсе не военные, а жители Дрездена и беженцы, спасавшиеся от боевых действий на стремительно приближавшемся Восточном фронте. Женщины и дети заживо сгорели в огненном смерче, возникшем в результате практически ковровых бомбардировок. Есть мнение, что реальной военной необходимости у этих бомбардировок не было. И мнение это - не «советской пропаганды». Знаменитый американский писатель Курт Воннегут, попавший в немецкий плен в Арденнах, был в Дрезденском лагере старостой группы военнопленных, пока не лишился этой «должности» после того, как сказал охранникам, что сделает с ними, когда придут русские. Он пережил бомбардировку Дрездена, участвовал в разборе завалов и в сжигании трупов погибших. Он считал, что в результате этих неоправданных бомбардировок погибло 250 тысяч человек (хотя, по официальным данным, от 25 до 30 тысяч). Об этих страшных днях он написал свой знаменитый роман «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей».
Сейчас трудно представить, что этот потрясающе красивый город восстанавливали буквально по камню. Что на практически ровной, расчищенной площадке размечали границы бывших зданий и даже улиц. Что на восстановление центра Дрездена ушло почти сорок лет.
Времени у нас, к сожалению, было немного, и необходимо было решить, куда пойти: в знаменитую Дрезденскую галерею или же на экскурсию по городу. Я вспомнил, как однажды мой впервые оказавшийся в Петербурге друг уговаривал меня: «Ну давай зайдём в Эрмитаж, хоть на полчасика.», и понял, что ограничиваться «галочкой», мол, «я был, точнее - заходил в Дрезденскую галерею», не хочу. При случае побываю в ней отдельно. И отправился на прогулку вместе с теми, кто думал так же, как и я.
Пытаться описать красоту Дрездена в паре абзацев так же бессмысленно, как заходить на полчасика в Эрмитаж или Дрезденскую галерею. Мы ходили, восхищенно оглядываясь по сторонам и рассматривали здания, соборы, статуи. Две «статуи» неожиданно зашевелились и заговорили. По-русски! Оказалось - подрабатывающие в Дрездене артисты-соотечественники. Мне это показалось символичным: русские могут долго молчать, но при необходимости и зашевелятся, и не смолчат.
С ГОРДО ПОДНЯТЫМ
ФЛАГОМ РОССИЙСКИМ...
Дальше всё было бегом: переезд во Вроцлав с короткой остановкой на кладбище в Бо-леславце - городе, где в 1813 г. умер Михаил Илларионович Кутузов. Здесь рядом с памятником героям наполеоновских войн ведутся работы по реконструкции захоронения советских воинов, павших при освобождении Польши. Среди тех, кто нашел здесь последний покой, сорок два Героя Советского Союза.
Затем мы вернулись в Варшаву, где перед тем, как отправиться на вокзал, возложили венки на огромном мемориальном кладбище, на котором покоятся 22 тысячи советских солдат и офицеров.
Мы пели на Варшавском вокзале «Катюшу». Поляки улыбались и даже аплодировали. Среди тех, кто ожидал своего поезда, оказались и американцы. Они тоже подошли к нам пообщаться, поприветствовать.
Мы возвращались домой. Мы благодарили Александра Анатольевича Новикова - руководителя Фонда «Мир ради жизни», главного организатора этой поездки. Благодарили за его знания, которыми он щедро делился. Благодарили за то, с какой болью, с какой искренностью он относится ко всему, что связано с историей, с памятью. Благодарили за снисходительность по отношению к нашим девушкам, иногда нарушавшим «форму одежды» и фотографировавшимся без символики нашей акции: должны же они были, в конце концов, показать не только то, насколько русские едины вместе, но и насколько они хороши по-отдельности. Благодарили даже за строгость, которую он вынужден был порою проявлять, - ещё бы: с пятью десятками взрослых справиться куда сложнее, чем с таким же количеством детей.
Мы ехали в поезде и вспоминали прошедшие дни. Дни, когда мы ходили по польским и немецким городам с гордо поднятыми флагами своей страны. Страны, освободившей Европу от фашизма. Но мы несли рядом и их флаги. Мы хотели, чтобы люди, живущие там, знали, что российский флаг в их городах - это не страшно и не обидно. Что мы, в свою очередь, совсем не против того, чтобы «все флаги были в гости к нам». Но - мирные флаги.
Мы можем на людей других стран за что-то обижаться, предъявлять претензии, но надо понимать, что и у них поводы и для обид на нас, и для претензий к нам тоже есть. Мы стараемся уважать их чувства, их законы, их интересы. Но мы хотим, чтобы и наши чувства, наши законы, наши интересы они тоже уважали. Мы не хотим подстраивать их под себя, но и сами ни под кого подстраиваться не собираемся.
Мы возвращались на Белорусский вокзал - место не только прощаний, но и встреч.
Алексей Сокольский, фото автора


Версия для печати