Раменский

Николай Сванидзе: «Учебник истории должны писать и утверждать историки, а не политики»

Наука и образование — 12 Ноября 2013, 19:06

Гость ЖВ. Известный журналист и историк побеседовал с ЖВ о концепции единого учебника Отечественной истории, Дне народного единства и новом конкурсе «Имя Победы»
— Николай Карлович, на прошлой неделе Совет Российского исторического общества окончательно одобрил концепцию единого учебника отечественной истории и направил ее президенту Владимиру Путину. Что вы думаете о проекте как эксперт в этой области?
— Об этой концепции я думаю не плохо, но еще лучше бы о ней думал, если бы ее вообще не было. Дело в том, что я в принципе противник подобного рода единой концепции, противник такого унифицированного подхода к истории, который, тем более, заказан сверху. И дело не в том, что это президент В.В.Путин. Я просто считаю, что если концепция истории заказывается сверху любым действующим первым лицом, то это плохо, поскольку она делается под это первое лицо.
Во-вторых, если она вообще заказывается, значит, нужно определенным образом истолковать отечественную историю. Значит, появляется определенная идеология отечественной истории. В данном случае, естественно, — патриотическая, объединительная. Это все очень хорошо и здорово: родину надо любить и способствовать ее объединению. Но только история — это наука. И если ее подгонять под какие-то нужды, пусть даже позитивные, получается вранье. Получится, что мы врем детям. Из самых лучших побуждений. Потом это ударит и по нам, и по детям: сейчас нам кажется, что надо соврать вот так, потом — эдак, потом еще как-то. Это — чтобы родину любили, это — чтобы ею гордились, а это - чтобы легче было ее понимать. Но история всегда неоднозначная, в ней очень много полутонов, она не может быть черно-белой, не может быть правильной. У нас очень негладкая, угловатая, драматичная, трагичная
— и этим прекрасная история. Мы ею гордимся, но гордимся не потому, что все в ней было хорошо и наши далекие прадеды, деды и отцы всегда были очень хороши. А мы ею гордимся именно потому, что люди в нашей стране преодолевали колоссальные проблемы, колоссальные препятствия, колоссальные трагедии. Вот этим она прекрасна, и это дает повод ею гордиться. Но, боюсь, перед авторами учебника поставлена другая задача: сгладить углы. Научный коллектив там, кстати, очень сильный, во главе его стоит академик Александр Оганович Чубарьян, один из наших наиболее авторитетных историков и деятелей исторической науки. И он, я это вижу, делает все, чтобы этой концепции не надо было стыдиться. Но все равно там возникает огромное количество вопросов, потому что невозможно угодить всем. У нас в обществе — и это еще одна проблема — нет единого отношения к истории, у нас общество расколото по отношению к тем или иным историческим персонажам, историческим периодам, историческим фактам. И учебник не может общество объединить, здесь другая зависимость: сначала общество объединится, а потом уже будет написан какой-то учебник, с которым все согласятся. Скажем, как можно написать учебник по истории России XX века, начиная с 17-го года, чтобы все с ним согласились? Когда есть человек по фамилии Ленин, человек по фамилии Сталин? Когда есть целые периоды, целые десятилетия, практически целый век нашей истории, по которому ломаются копья? И написать здесь нечто усредненное, что устроило бы и тех, и других, — нельзя. Нельзя написать о том, что, да, были репрессии, но при этом был построен Днепрогэс. Это не нашим и не вашим. Потому что, с одной стороны, на одну чашу весов кладется Днепрогэс, а на другую — жизни миллионов людей. Это никого не устроит: одни будут говорить, что не было никаких репрессий, они были пустяковые, а другие скажут — какой тут Днепрогэс, когда это была кровавая каша?
Таких вопросов очень много. И уже в нынешней концепции я вижу очень серьезные пробелы. Вот, например, что касается 17-го года: февраль и октябрь смешали вместе и все это назвали Великой русской революцией. Но нельзя все это вместе называть Великой русской революцией, поскольку февраль - это буржуазная революция, а октябрь - антибур-
жуазный переворот. Одно к другому не имеет отношения. «Великая» — это что: февраль или октябрь? Или все вместе? Но октябрь противоречит февралю. И вот таких стремлений соединить несоединимое, чтобы угодить всем, — довольно много. А иногда угождают только одной стороне. Ну, скажем, что Советский Союз вступил в войну 22 июня 1941 года. Но это абсолютно архаичная, сталинско-советская трактовка. 22 июня 1941 года на Советский Союз напала гитлеровская Германия и началась Великая Отечественная война. Но во Вторую мировую войну Советский Союз, как известно, вступил раньше, а именно 17 сентября 1939 года, когда в соответствии с секретным протоколом к пакту Молотова-Риббентропа наши войска, по согласованию с гитлеровской Германией, вступили на территорию Польши. Стыдно? Стыдно. Можно как-то оправдывать обстоятельствами? Можно, но тогда это нужно объяснять. А просто делать вид, что этого не было, — нельзя. Иначе получается прямое вранье. Но если мы об этом пишем, значит, нужно писать об этих секретных протоколах, а не просто о том, что был договор о ненападении, как это написано в нынешней концепции. Нужно писать об аннексии Прибалтийских стран, о финской войне. А если не писать, то не понятно тогда, с чем связаны серьезные сложности в нынешних взаимоотношениях между Россией и странами Балтии. Корни этого уходят в историю, значит, это нужно объяснять. Иначе будут спрашивать: а чего это они там кочевряжатся, они что, русских не любят? Да нет, дело в не русских, у них претензии еще с 39-го года, когда советские войска их аннексировали и начались депортации жителей Прибалтики в Сибирь. Они этого не могут забыть. История состоит из фактов, и эти факты, особенно важнейшие из них, нужно давать детям.
Я боюсь, что с такими проблемами не может справиться ни один самый талантливый и честный коллектив историков, во главе с самым честным, талантливым и опытным руководителем. Это объективные проблемы, которые неразрешимы, так как невозможно всем угодить. Если ты говоришь правду, то ты точно кому-то не угодишь. И если ты хочешь угодить всем, ты должен врать, не рассказывать и половины того, что было на самом деле. Именно поэтому я противник подобной единой концепции в принципе.
— Учитывая все, что вы сказали, должен ли, может ли президент лично утверждать подобную концепцию учебника?
— Делать он может все что угодно, у президента очень широкие полномочия. Но, понимаете, последний учебник истории, который утверждало первое лицо в государстве, — это был краткий курс истории ВКПБ под личной редакцией Сталина. У нас все-таки времена таких титанов и корифеев всех наук, слава Богу, миновали. Я считаю, что учебник математики должны писать и утверждать математики, а учебник истории должны писать и утверждать историки, а не политики. Потому что история — это тоже, как ни смешно это звучит, наука, там есть факты, которых непрофессиональные историки могут и не знать. И поэтому они буду принимать решения не в зависимости от того, что было на самом деле, а в зависимости от своего понимая того, что нужно, чтобы было. И это, естественно, будет очередным враньем. Потому что это будет решение человека с огромными полномочиями, уважаемого и т. д., но профессионально в данном случае некомпетентного. А значит, это будет плохой учебник.
— 4 ноября стартовал новый конкурс «Имя Победы», инициированный Российским военно-историческим обществом и ВГТРК при поддержке Министерства культуры РФ. Что вы думаете об этом проекте? Ведь, с одной стороны, его целью является привлечение внимания к истории, а с другой — все мы помним совсем недавний скандал с конкурсом «Символ России», когда в финал вышли Коломенский кремль и мечеть «Сердце Чечни»...
— А перед этим еще было «Имя России», когда были очень большие шансы, что победит Сталин.
— Совершенно верно. Так для чего, несмотря на все скандалы, подобные конкурсы продолжают проводиться?
— Цель здесь, несомненно, — повышение как бы патриотического духа среди граждан, прежде всего среди молодого поколения, повышения интереса к своей истории, особенно к таким ее крупнейшим событиям, как Великая Отечественная война. Другой вопрос, что решение здесь будет приниматься массовым порядком, исходя из представлений людей, которые не всегда соответствуют реальности. Потому что, скажем, представление непрофессиональных историков об Александре Невском — это представление не об исторической фигуре, а об образе Александре Невского, прежде всего появившемся благодаря просмотру гениального фильма, в котором его играет Николай Черкасов и в котором он говорит: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет!» К реальному Александру Невскому этот образ имеет весьма отдаленное отношение. Точно таким же образом, конечно, возникают представления людей и о других исторических персонажах. А на самом деле представления об истории у подавляющей части людей примерно такие же, как, скажем, и о молекулярной физике. Им кажется, что они прочли пару книжек на эту тему, если кто прочел. Или посмотрели несколько фильмов
— и они уже знают, что было в истории. Но это не так. Так что решение здесь будет приниматься исходя из представлений людей, которые в основном навязаны средствами массовой информации.
— 4 ноября страна праздновала День народного единства, который отмечается с 2005 года. Для вас этот праздник что-то значит? Есть ощущение, что большинство россиян до сих пор не понимают, что это за праздник и зачем он нужен.
— Совру, если скажу, что этот праздник для меня важен. Конечно, он еще не устоялся, и отношение у подавляющего большинства людей к нему еще очень дистанцированное. Я понимаю, с чем связано его появление, и я не открою Америку, сказав о том, что нужно было каким-то образом найти дату, близкую по календарю к 7 ноября. Праздник 7 ноября отменили абсолютно правильно, потому что не может день начала братоубийственной гражданской войны с многомиллионными жертвами, коим был октябрьский переворот 17-го года, отмечаться как всенародный праздник. Но отказаться-то отказались, а люди же не виноваты, они привыкли в этот день садиться за стол. Нельзя было просто сказать: ребят, вам врали, поэтому в этот день вы теперь будете пахать, а сидеть за столом и отдыхать не будете. Люди этого, в общем, не поймут. Поэтому нужно было предложить им что-то очень близколежащее. Ну и пошарили в книжках, нашли эту дату — очень, правда, относительную. Этот праздник всегда отмечался православными в России как День Казанской иконы Божьей Матери. Так что народ пока не вполне понимает, что это такое, но я не исключаю, что он устоится. Но, во-первых, следует объяснять, не казенно, не кондово, чтобы скулы не сводило от скуки, что это за праздник и чем он хорош. Во-вторых, отнять его у радикальных националистов, которым его пока удалось приватизировать. Если это будет сделано, тогда праздник, я думаю, через какое-то время станет привычным и, возможно, даже родным.
— Вы уже неоднократно упомянули о патриотизме, который власть всячески пытается поднимать. Что вы думаете обо всей этой истории с олимпийским огнем? Вчера вот он побывал на дне алмазного карьера в Якутии. Вас новости, связанные с этой темой, веселят или печалят?
— Веселят. Я бы сказал, развлекают. Я не понимаю, почему олимпийский факел, который к тому же еще постоянно тухнет, что, несомненно, является отдельной проблемой, нужно спускать под землю или возносить к облакам, не вполне понятно, зачем его нужно разносить во все концы страны. Почему с ним нужно радостно носиться как дураку с писаной торбой? Потом, это все ведь стоит немалых денег. Но, в общем, меня это скорее развлекает.
— Поскольку вы входите в Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, а одним из фигурантов «болотного дела» является жуковчанин Алексей Гаскаров, обладаете ли вы информацией о том, будет ли все-таки принята амнистия, которую президент должен был подписать еще в конце октября?
— Информацией на этот счет не обладает никто. Совет по правам человека с моим участием принял определенное решение, разработал порядок амнистии, который, как и положено, направил в администрацию президента. И, согласно предложениям совета, те статьи, по которым в том числе проходят и люди, имеющие отношение к «болотному делу», подлежат амнистии. Но какое решение в результате будет принято, сказать не может никто.
— Но движение в этом направлении заметно?
— Пока ждем. Должно пройти несколько стадий, «обкатку» в администрации президента, как это всегда бывает. Ведь у каждой бумаги такого рода есть определенный бюрократический путь. И какая бумага ему ляжет на стол, какую бумагу он подпишет — мы сказать не можем. Но мое личное предположение, что в итоге будет принят более жесткий вариант, чем тот, что предложил Совет по правам человека.
Юрий Трошин
Из досье
Николай Карлович Сванидзе (род. 2 апреля 1955 г. в Москве) - российский тележурналист, историк, профессор, заведующий кафедрой журналистики Института Масс-медиа, ведущий телевизионных программ «Зеркало», «Подробности», «Контрасты», «Суд времени», «Исторический процесс». Автор цикла документальных передач об истории России «Исторические хроники с Николаем Сванидзе». Член Общественной палаты Российской Федерации. С 2009 года до ликвидации комиссии в 2012 году -член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Преподаватель Московского Института Телевидения и Радиовещания «Останкино». Входит в Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.


Версия для печати