Пушкинский

Александр Атанесян: я доверяю актерам...

Культура — 20 Февраля 2014, 07:25

К своему полнометражному режиссерскому дебюту — криминальному боевику «24 часа» (2000) — Александр Атанесян шел очень долго. Он учился режиссуре у Романа Балаяна (в его мастерской на Высших курсах сценаристов и режиссеров в конце 1980-х) и Сергея Параджанова (как коллега), однако сначала проявил себя как незаурядный продюсер (за совместный российско-американский проект «Немой свидетель» получил приз киноинститута С. Спилберга в номинации «Лучшая кинопродукция 1994 года», а также национальную кинопремию «Ника») и незаурядный менеджер (в середине 1990-х руководил «Интер-фестом»). Зато теперь не знает простоев: снимает чуть ли не по фильму в год. В их числе нашумевший боевик «Сволочи», криминальная драма «Близкий враг», комедия «На измене». Не успела выйти на экраны криминальная мелодрама «Пока еще жива», а он уже приступил к работе над фильмом «Их трое», где снова выступает в качестве продюсера, режиссера и сценариста.
— Ваши бандиты из «Близкого врага» не лишены привлекательности. Работая над картиной, не опасались, что вас обвинят в романтизации криминального мира?
— После скандала с фильмом «Сволочи», вокруг которого разгорелась оголтелая кампания, мне сложно чего-либо опасаться — выработался иммунитет. А насчет привлекательности моих криминальных героев я бы поспорил: они живые, а не привлекательные, — со своими достоинствами, привязанностями и слабостями, со своими страстями, проблемами, болезнями. А живыми получились, потому что мне знаком преступный мир. Я родился и рос в неблагополучном, в   криминальном смысле,
тбилисском районе, многие его жители были не в ладах с законом, но для меня они были самыми обыкновенными соседями. Я с ними ежедневно сталкивался, играл и дружил с их детьми, не подозревая, что на самом деле они преступники.
— На пресс-конференции после пресс-показа вы несколько раз пытались прервать поток восторженных комплиментов Дмитрия Дюжева в ваш адрес. Причем видно было, что говорил он искренне. И другие актеры не отставали. За что они вас так любят?
— Наверное, за то, что у меня всегда порядок на съемках, спокойная, деловая, творческая атмосфера. У меня на площадке никто не шумит, не кричит, не бывает задержек с началом работы и с ее завершением. И потом, я очень доверяю актерам, я их слушаю и прислушиваюсь к ним — к их замечаниям и предложениям, предоставляю возможности для импровизации. Обычно, когда строю мизансцены, я лишь в общих чертах обозначаю, как надо двигаться, — ведь так важно, чтобы актер,
создавая образ, чувствовал себя свободно, комфортно, без этого он не будет органичным в кадре. Мы единомышленники на съемочной площадке, а это дорогого стоит.
— Если говорить о «Сволочах»... Вы снимали развлекательное кино или ставили перед собой и другие задачи?
— Я вообще не снимаю развлекательное кино, если не считать предпоследнюю картину «На измене». Все остальные свои фильмы считаю содержательными. Но, снимая их, конечно же, учитывал, что людям должно быть интересно. На мой взгляд, в каждой картине должно быть два пласта: интересная, увлекательная история и содержательность, то, что в идеале, потом долго не отпускает, будоражит, заставляет думать.
— Что, в вашем представлении в «Сволочах» является вторым планом? Что было сверхзадачей?
— Как это ни странно, большинство не умеет «читать» историю. Фильм
«Сволочи» — это история о мужской дружбе, о том, как среди ужаса, который пришел с войной, люди могут сохранить чистоту отношений. Два мальчика, главные герои, так замечательно сыгранные Сашей Головиным и Серёжей Реченковым, были поставлены мной в нечеловеческие условия существования. Я сказал: «Ребята, самое главное — это то, что вы, лишенные родителей, лишенные дома, лишенные нежности, ласки и любви, должны через всё пронести вашу дружбу. И я, зритель, должен в это по-верить».Это в первую очередь фильм о дружбе детей, которые готовы идти на подвиг, на смерть ради вот этой великой дружбы. Если же взять фильм «Близкий враг», то это не история о бандитах, это история отца и дочери, которая, повзрослев, отторгает извращенный кодекс морали, навязываемый ей с малых лет отцом.
— В стране много говорят о патриотическом воспитании, государство пытается финансово стимулировать этот процесс, однако фильмов на эту тему снимается мало. Как вы думаете, почему?
— Потому что нельзя снять кино о патриотизме, о Родине. Нужно придумать такую историю, которая подспудно работала бы на эту тему, и что не менее важно, — талантливо ее рассказать. Не нужно только преувеличивать роль кинематографистов в воспитании патриотизма, готовности защищать Отчизну. Корни этой проблемы лежат в семье. Если ребенок с детства не видит, что слово «патриотизм» для его родителей не пустой звук, не воспринимает сознательно и бессознательно, как много значат для родителей их страна, ее традиции, память о прошлом, никакое патриотическое воспитание не поможет. Дети — и это аксиома — повторяют модель поведения родителей.
— Вот если бы вам, например, дали грант, взялись бы снимать военный фильм?
— Почему нет? Я и без гранта взялся снимать «Сволочей». Мне очень хотелось бы снять военную картину такого высокого уровня, как,
например, «Брестская крепость». Или «Кукушка». Там, где есть содержательная, неординарная человеческая история, всегда интересно снимать. В том числе и о войне.
— Скажите, кем вы себя ощущаете? Грузином? Армянином? Русским? Родились в Тбилиси, учились в Тбилиси, Ереване и Москве.
— Меня как-то спросили, какие языки я знаю. В числе прочих я назвал русский, армянский и грузинский. Следующий вопрос: «Какой язык для вас родной?» Я задумался, а затем сказал: «Русский, армянский и грузинский». Я себя считаю человеком, одновременно принадлежащим этим трем культурам.
— Советским человеком себя не считаете?
— Нет, нет — это противоестественно моему сознанию. Единственное ценное, что досталось мне в наследство от советской эпохи, — это интернационализм, полное отрицание преимуществ одной нации над другой. Вот это мне действительно близко и дорого.
Беседовал Геннадий БЕЛОСТОЦКИЙ


Версия для печати