Люберецкий

Иду вслед за родителями

Всероссийскому государственному институту кинематографии имени С.А. Герасимова исполнилось 95 лет. Много торжественных мероприятий приурочено к этой знаменательной дате. Одним из больших и очень нужных подарков старейшей киношколе в мире стало открытие в Москве нового корпуса для студентов и педагогов. А в конце сентября из столицы отправился специальный кинопоезд «ВГИК-95» со студентами, мастерами и знаменитыми выпускниками главного кинематографического вуза страны. В Санкт-Петербурге, Чите, Ярославле, Костроме, Екатеринбурге, Хабаровске, Красноярске, Иркутске, Владивостоке и других крупных городах России прошли мастер-классы известных режиссёров – Никиты Михалкова, Владимира Меньшова, Владимира Фокина и Владимира Грамматикова. Зрители встретились с любимыми актёрами – Инной Макаровой, Татьяной Конюховой, Наталией Белохвостиковой, Игорем Ясуловичем, Ларисой Лужиной, Натальей Бондарчук, Тамарой Сёминой и другими знаменитыми выпускниками ВГИКа.

А сегодня у нас в гостях дочь известных актёров Бориса Чиркова и Людмилы Геника – доцент кафедры актёрского мастерства ВГИКа Людмила Борисовна Чиркова.

Она любезно согласилась пообщаться с корреспондентом «Люберецкой газеты». И отрадно, что наша встреча состоялась накануне юбилея актрисы, который она отметит в предстоящее воскресенье, 9 ноября.

– Людмила Борисовна, 25 лет назад вы пришли работать во ВГИК, продолжая педагогическую деятельность актёрской династии Чирковых. Интересный факт, но ведь ни вы, ни ваши родители в этом вузе никогда не учились.

– Действительно, папа окончил Ленинградский институт сценических искусств, а мама, несмотря на то, что её отец Юрий Евгеньевич Геника в 40-50-е годы был проректором ВГИКа, училась в Высшем театральном училище им. Щукина. Мои же студенческие годы связаны с ГИТИСом. ВГИК окончил только Максим (сын Л.Б. Чирковой, – прим. авт.), он выпускник операторского факультета.

Наша семья долго «шла» к институту кинематографии. Папа дважды начинал преподавать во ВГИКе, в ГИТИСе и оба раза отступал, отказывался. И вдруг в последние годы своей жизни он снова набрал актёрский курс, но выпустить этих ребят уже не успел…

А мама никогда не рвалась вести актёрское мастерство. Просто знакомая актриса предложила ей попробовать себя в роли педагога. Она согласилась, и завершила свою работу со студентами только несколько лет назад.

А я во ВГИКе оказалась неслучайно – пошла вслед за родителями. И по-другому сейчас уже не мыслю: именно эти дети, это здание, эта атмосфера…

Почти все педагоги, работающие во ВГИКе, имеют театральные корни, у них за плечами настоящая театральная актёрская база. Справедливо, что именно театральные артисты идут преподавать в институт кинематографии. И очень важно, когда во ВГИК приходят актёры, которые ещё с прежних времён хранят дух настоящего русского театра.

Сейчас в нашем институте учится действительно много талантливой молодёжи. Боюсь, что даже нового учебного корпуса нам вряд ли хватит. (Смеётся).

– В былые времена педагоги неохотно отпускали своих студентов сниматься в кино, так как это мешало их учёбе. А некоторые и вовсе запрещали им сниматься. Вплоть до отчисления из вуза. Теперь всё изменилось?

– Мы и сейчас не очень-то разрешаем сниматься. Ещё в 90-е годы многие театры и киностудии пришли в упадок, а работать ребята хотят. Поэтому перед ними, чаще всего, на выбор стояли только Москва и Санкт-Петербург. И сейчас эти два города актёрами перенасыщены. Но театры-то не резиновые. Поэтому наши студенты как можно раньше стараются схватиться за хороший театр. Правда, где-то до 3 курса мы всё равно процесс контролируем, чтобы ребята не попали в какой-то сериальный поток. «Отпускать или не отпускать на съёмки» зависит ещё и от того, какой студент, кто режиссёр и что за картина!

– Если я не ошибаюсь, то выпускников театральных вузов давно не распределяют по театрам. А как вы попали в Театр им. Гоголя, в котором, к слову, в то время работали ваши родители?

– Не сразу. Сначала со своим однокурсником Сашей Скворцовым, ныне покойным, я попала в Московский театр имени Ленинского комсомола. Но через пару недель Марк Анатольевич Захаров, который вот-вот пришёл туда главным режиссёром, намекнул нам, что ему нужно знакомиться с театром, с труппой. И нас «аннулировали». Ему действительно было не до нас, и мы решили пойти в Московский драмтеатр имени Н.В. Гоголя, где нас радушно приняли.

– Почитатели вашего творчества наверняка помнят фильм-спектакль «Машенька», в котором вы играли всей семьёй. Но это не единственный спектакль, где вы выходили на сцену вместе с родителями?

– Да, было ещё два: комедия «Старым казачьим способом» и папин юбилейный спектакль «Птички» по Жану Аную.

А вместе с папой мы играли в спектаклях «Пока арба не перевернулась» и «Дело» Сухово-Кобылина.

– Интересно, а на сцене вы видели Бориса Петровича и Людмилу Юрьевну коллегами или, прежде всего, своими родителями?

– Это были очень сложные для меня спектакли. И если в постановке «Старым казачьим способом» на сцене мы практически не пересекались, то в «Деле» всё было совсем непросто, ведь я играла папину дочку. До сих пор помню сцену, когда герой моего отца уходил из жизни. Это было для папы очень личностное…

Я «пошла в актрисы» против воли родителей. И до 3 курса отец вообще не видел меня на сцене. Он даже сказал однажды, что если я буду несерьёзно относиться к актёрской профессии, то заберёт мои документы из вуза. Да, то поколение актёров за свою фамилию отвечало, и примеров тому довольно много.

В середине 3 курса мы показывали отрывок в ЦДРИ. Папа тогда впервые увидел меня на сцене. И после спектакля он сказал мне, что ему за меня не стыдно. Вот она, – путёвка в жизнь!

– Несколько лет назад Театр им. Гоголя был реорганизован в Гоголь-центр. Репертуар существенно изменился?

– Да, здесь идёт всё по-другому. Когда Кирилл Серебренников ставил здесь свой первый спектакль – «Ёлка у Ивановых» Александра Введенского, он попытался соединить своих актёров и «стариков». И возрастные цензы перемешаны в его очередной постановке – «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», премьера которой состоялась несколько месяцев назад.

– Вам комфортно работать с Серебренниковым?

– Допускаю любые способы изображения и подачи материала, но для меня должна быть более ясная цель, ответственность и понимание, ради чего ты это делаешь. Вероятно, в произведениях, которые берётся ставить Серебренников, цель есть. Но при этом в любой истории должен быть тот «свет в конце туннеля», к которому ты стремишься.

– Нередкий случай, когда в художественных фильмах главные роли сегодня играют непрофессиональные актёры. Вы этот «жест доброй воли» со стороны режиссёров и продюсеров одобряете?

– Человек должен знать свою профессию. Представьте, что произойдёт, если нас будут учить неграмотные учителя, лечить – неквалифицированные врачи, а жить мы будем в домах, построенных не строителями?

Когда ты «с улицы», молодой – часто используются твои внешние данные. А дальше это надо развивать и подтверждать, должна быть основа. Важно понимать, что с лёту хороших артистов не бывает. Ни в театре, ни в кино.

– Ваши родители всегда считали себя больше театральными актёрами. Об этом я узнал, прочитав одно из воспоминаний Бориса Петровича. А ваша мама в своём интервью «Люберецкой газете» сама об этом рассказывала.

– Так оно и есть. В театре ты больше отвечаешь за свою работу. Это твоя ответственность, твоя свобода. Здесь ты живёшь от начала и до конца. Наверное, поэтому изначально театральные актёры не очень любят кино. Их стихия – театр.

Богдан КОЛЕСНИКОВ

Фото из архива Людмилы Чирковой