Шатурский

Нас не ждут, но мы приходим

Настасья Нужная

Журналист уходит в рейд

Неблагополучные семьи по соседству.

Певица Земфира когда-то пела, что убьет соседей, что мешают спать. Это она, конечно же, в творческом порыве погорячилась. В жизни так не поступают. Просто снимают трубку телефона и набирают «02». Вызов полиции, как правило, влечет за собой череду других событий. Одно из них – постановка семьи на учет. На заведенном деле ставится штамп «неблагополучная». И таких материалов в отделе по делам несовершеннолетних администрации района немало. Периодически создается выездная комиссия, которая без предупреждения приходит к таким семьям в гости. Мы решили на один день войти в ее состав и совершить рейд по городу. В числе тех, кто отправляется на проверку – представители комиссии по делам несовершеннолетних, отдела опеки и попечительства, сотрудники социальной участковой службы и полиции. Главный рабочий момент - определить список семей, которые желательно навестить. Информация постоянно обновляется сотрудником социальной участковой службы. Набрав около 10 фигурантов различных дел, мы отправляемся по их адресам. Карта социального неблагополучия Шатуры включает практически все улицы города.

Первый дом можно отнести к разряду незаметных, ветхих. Расположен на Войкова. Квартира на третьем этаже. Звонок не работает. На громкий стук отвечает лишь собака этажом ниже. Наделав много шума, мы явно возмутили ее утреннее спокойствие. По данным комиссии, стоящая на учете семья должна находиться дома. Но за дверью тишина. Сотрудник опеки сомневается, что в квартире, действительно, никого нет. Несколько минут ожидания и попытка достучаться до ближайших соседей, окончились неудачей.

Второй адресат проживает на улице Энергетиков. Дом приличнее первого, что мешает комиссии беспрепятственно проникнуть в подъезд – домофон, у большинства квартир он не работает (или отключен за неуплату?). В итоге нас впустил добрый сосед, в данной ситуации мы склонны были считать его волшебником. Однако на третьем этаже нас ждали закрытая дверь, отсутствие звонка и даже дверной ручки. На наши навязчивые стуки с той стороны никто не отвечал. Выйдя на улицу, посмотрели на окна: одно разбито, в другом видится равнодушие хозяев к чистоте и уюту.

На той же улице, но во дворах, вдалеке от дорог, стоит старый панельный дом из числа так называемых военных. На старом деревянном каркасе входа в подъезд висит современная и надежная металлическая дверь. Нужная квартира не отвечает, а соседи на просьбу впустить долго интересуются, к кому это пришли социальные службы. Получив ответ, снабжают нас лишними подробностями о хозяине квартиры. В итоге все же входим. Преодолев несколько неубранных лестничных пролетов, видим приоткрытую дверь. За ней темнота. Из нее смотрит худой дед. Впускать не собирается. Детей, говорит, нет. Где они – не знает. Оставляем пожилого человека в покое. Социальный работник тут же набирает номер подопечного мальчика и выясняет всю необходимую информацию: где находится, с кем, чем занимается, есть ли возможность зайти и  отметиться в комиссии в течение дня. Потом этот же парень еще несколько раз позвонит, чтобы уточнить, пояснить, оправдаться. То, что подросток идет на контакт – уже само по себе обнадеживает.  

Подойдя к очередному подъезду, уже на Спортивной, опять боремся с домофоном. Звоним в ближайшие квартиры. Соседка отвечает прямо из окна чуть выше. Говорит матом, но доходчиво. Похоже, из числа тех, кто также нуждается в общественном контроле. Но все же впускает нас.

И тут нам впервые удается попасть в квартиру и увидеть так называемую неблагополучную семью. Лично я не замечаю никаких серьезных отклонений от нормы: гражданские муж и жена дома, ребенок с ними – счастливый и даже приветливый. Беседу с непрошенными гостями ведут ровно, информацию не скрывают, делятся подробностями своей жизни. Только уйдя от них, решаюсь уточнить: в чем их проблема? Оказывается, мать - несовершеннолетняя. К тому же любит выпить. В последнее время ведет себя согласно общественным нормам. Так что комиссия склоняется к тому, чтобы снять семью с учета. Вот только дождутся 18-го дня рождения подопечной. Перспективы хорошие, но сообщать о них самой девушке пока не стали.

На Академической. К очередной квартире везет темный лифт. Куда-то под крышу. Встречает женщина лет 30. Она еще не на учете, но соседи уже жалуются. Пришлось выяснять все подробности ее жизни и взаимоотношений с близкими. Оказалось, что проблем хватает. Хотя, по мнению нашей собеседницы, семья с ними успешно справляется. И это притом, что у самой женщины нет российского гражданства (уроженка Украины), есть четверо детей (один из которых уже пытается в школе проявлять девиантное поведение), в сожителях сестра мужа и куча проблем касающихся дележки кухни и кварплаты. А тут еще доброжелатели, живущие этажом ниже, которые повадились выяснять отношения. По мнению матери семейства, у соседей на почве сектантства съехала крыша. Вот и требуют теперь от нее сурового воспитания детей, что соответствует их вере и противоречит ее личным взглядам на жизнь. Комиссия приходит к мнению, что ситуацию надо брать под контроль. Выяснив все обстоятельства конфликта и проведя разъяснительные работы, мы спустились на землю все на том же темном лифте.

Очередная семья, проживающая на проспекте Ильича, попала в наш список также по наводке неравнодушных людей, которые считают, что девушка много пьет и забывает о своих родительских обязанностях. На момент нашего прихода 25-летняя женщина была трезвой, с ребенком и свой матерью. Правда, о трезвости ее взглядов на жизнь говорить не приходится: притом, что ее дочери 7 лет, она до сих пор не определилась с дальнейшей ее судьбой. Ребенок не посещает подготовительные занятия в школе, к тому же часто остается у отца в Рошале. В туманной перспективе переезд девочки на постоянное место жительство к папе. Родители не в разводе, но и вместе не живут. На просьбу членов комиссии дать свой номер телефона молодая мамаша делится домашним: сотового нет. «Счастливый человек» - невольно звучит горькая ирония из уст специалиста отдела опеки и попечительства. Семью берут на контроль, не ставя пока на постоянный учет.

 Последний адрес на улице Клары Цеткин встречает нас занавешенной одеялом дверью, дырявыми стенами и сигаретным дымом, который стоит тем самым коромыслом. Ребенок в такой обстановке кажется чем-то инородным. Комиссия просит мужчин не курить, а те в ответ отстаивают свои права. Говорят, что на улице похороны и как-то не уютно дымить под ритуальное действо. Пришлось надавить на сознательность взрослых. Впрочем, в таких квартирах ею почти не пахнет.

После рабочего похода по адресам сложилось четкое впечатление, что неблагополучные семьи одинаково пахнут и выглядят. Их интерьер изобилуют золотыми обоями, зачатую рваными и исписанными, а также знаменитыми шатурскими стенками. Теми самыми, которые можно увидеть во многих советских фильмах, как признак роскоши. Сейчас они, покрытые десятилетней пылью, являются неотъемлемым антуражем неблагополучия. А еще такие семьи, как правило, многодетные. Кстати, во время рейда мы узнали о «долгожданном» прибавлении, которого ждут несколько подопечных комиссии по делам несовершеннолетних. Те самые непутевые мамочки, что любят своего ребенка на расстоянии и без обязательств. Увы, но, кажется, именно они – главные виновники демографического взрыва, произошедшего за последнее время. Благополучные же семьи продолжают бояться трудностей, своей мнимой несостоятельности и высокой ответственности за своих будущих детей. Хорошие семьи планируют жизнь. Понимают: спонтанность сейчас слишком дорого стоит.

На снимке: сотрудники полиции и участковой социальной службы во время посещения одной из неблагополучных семей